Ольга Чигиринская - Шанс, в котором нет правил [черновик]
![Ольга Чигиринская - Шанс, в котором нет правил [черновик]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
Обзор книги Ольга Чигиринская - Шанс, в котором нет правил [черновик]
ШАНС, В КОТОРОМ НЕТ ПРАВИЛ
Ольга Чигиринская
Екатерина Кинн
Анна Оуэн
Вводная. Рождественская распродажа
Высокий брюнет, из тех, что в былые дни называли сердцеедами, слегка наклоняется к партнерше:
— Any note you can hold, I can hold longer.
Хрупкая до прозрачности блондинка азартно разворачивается к нему:
— I can hold any note longer than you.
— No, you can't.
— Yes, I can
— No, you can't.
— Yes, I can.
— No, you caaaaaaaaaaaaaaaaaa…
— Yes, I–I-I–I-I–I-I–I-I CA-A-A-A-…
Голоса их встречаются, смешиваются, висят под куполом на слюдяных стрекозиных крыльях. Публика задерживает дыхание.
Корбут. Сволочь, подонок, подлая тварь. Он же знает, знает, знает, что именно рак заставил Ванду Войтович некогда уйти с оперной сцены на эстраду. Он знает, что молодое, пересаженное, растущее легкое не даст ей продержаться. И давит. Всей силой своего идеального, варковского… Пережать, обойти. Показать, что он лучше, что он выбрал правильно. Подлец. Дурак. И трус. Дурак, потому что сам воздуха набрал как раз в расчете на чужую слабость, а теперь ему не хватает. И трус — потому что страх приходит раньше, чем удушье, но бороться со страхом Корбут не в силах. А Ванда Войтович каждый день упражняется с метрономом… вовсе не из-за Корбута. Ради музыки. И те последние несколько секунд, которые решают все, в воздухе парит только женский голос.
— Yes, you ca-a-a-an! — отзывается Корбут и публика ловит его разочарование и искрящийся азарт Войтович — и думает, что все правильно, так и надо, что это часть спектакля, демонстрация веселого, щедрого мастерства, и радуется, как радуются зрители в цирке, когда канатоходец, жонглирующий факелами, еще успевает послать воздушный поцелуй кому-то внизу.
Ванда Войтович слегка поворачивает лицо туда, где должен стоять начальник ее охраны и подмигивает — нам не страшен серый волк, мы его сделали и сделаем еще.
Давным-давно в те времена, когда мужчины думали, что женщинам можно тягать вагонетки в шахтах, но нельзя — выбирать парламент, эта песенка звучала не то как манифест феминизма, не то как пародия на него. No, you can't. — Yes, I can. Если бы начальника охраны не просветил на сей счет его друг-подчиненный, тот видел бы только сегодняшнее противостояние: с одной стороны высокий господин, а по старинке говоря — вампир, с другой — человек: смертный, подверженный болезням и слабостям. No, you can't. — Yes, I can.
Уж кто-кто, а Андрей Новицкий, начальник охраны пани Войтович, в этом не сомневается. Да, он может. Много раз проверял. Потому что в прошлом был Андреем Савиным, псевдо Эней, подпольщиком, боевиком антивампирского фронта. Впрочем и у его новой жизни есть надводная и подводная часть. Надводной всего ничего — детективно-охранное агентство на паях с неким Константином Неверовым, три сотрудника, офис на Декабристов — нижний этаж рабочий, верхний жилой. Зато подводная — как и положено айсбергу: сто пятьдесят человек по градам и весям Европейской Российской Федерации. Боевая секция подпольной организации «Свободная Луна» плюс поддержка, плюс обеспечение.
Yes, I can.
Правда, хвастаться особенно некому. О численности БО, кроме Энея, знают два человека. О ее боеспособности ничего не знает толком и сам Эней — учения учениями, локальные операции локальными операциями, а случая испытать свое детище на прочность в рабочей обстановке и целиком пока не представилось. С одной стороны, конечно, слава Богу. С другой…
Зато было множество случаев испытать на прочность себя. Один — не далее как вчера. Это сейчас высокий господин Дмитрий Корбут в песенной форме заявляет «Anything you say I can say faster». А вчера он попытался не говорить, а действовать. Реализовать свое законное право на потребление любого взрослого гражданина, разгуливающего после темноты без статусного чипа, который в народе называют пайцзой.
Вчера Ванда Войтович выступала в концертном зале Мариинского театра. А Господин Корбут, несмотря на запрет, попытался просочиться через служебный вход. Даму из персонала он даже не подкупил, а попросту обаял. Костя, тот самый Константин Неверов, партнер, дежуривший в машине у входа, засек корбутовскую «Мазератти» — а Корбут заметил Костю еще раньше и, кажется, некоторое время пытался разобраться с тем, что видит. Эней понятия не имел, как именно выглядит в глазах высокого господина священник, с утра серьезно готовившийся к рождественской вечерне — но знал, что страшновато. Немногие высокие господа понимали сейчас, что такое священник, это помнили в основном старики. Но Корбуту хватило одних ощущений. Он не рискнул ломиться мимо Кости. Дежуривший в гримерной Цумэ, завернул Ванду в свое пальто, спрятал ее белокурую гриву под вязаной шапкой, вывел подопечную вместе со зрителями и усадил в машину — толпа скрыла ее ауру лучше всякой дымовой завесы. А Корбут, услышав от контакта, что Ванда еще не ушла, двинул через боковой служебный.
Только вот в гости его звал совсем не тот поросенок. Эней вовремя отследил разговор Корбута и сотрудницы КЗ «Мариинский», и попытку проникновения пресек просто: заблокировал «вертушку» на входе. В застывшем металлопластовом стакане даже вампир выглядит нелепо и унизительно. А если учесть, что накануне господин Новицкий возмутительным совершенно образом проволок Корбута через весь Мариинский театр в наручнике, понятно, почему свой законный голод господин певец решил утолить именно за его счет. Тем более, что потенциальная жертва, убедившись, что Ванду благополучно довезли до отеля, решила прошвырнуться по Декабристов до Театральной площади пешком. Предаваясь воспоминаниям.
Вот в такой же точно метельный вечер они на четверых с Ростбифом, Сашей Винтером и его будущей женой Лидой разделали высокого господина Валентина Генина из аппарата питерской Цитадели. А отрезанную голову высокого господина Лида пихнула в какой-то мусорный бак для органических отходов. В подполье об акции не знали и не узнали — это была, так сказать, частная инициатива Виктора Саневича, дружеская услуга бывшему ученику. А сейчас Ростбиф покоится где-то в безымянной общей могиле в родном городе Энея, а Саша с Лидой руководят екатеринбургской секцией «Свободной Луны»…
Эней почувствовал, как сзади накатывает иной, не зимний холод. Да что тут, заколдованное место какое? Это, конечно, не Мойка, а Крюков канал, но все-таки…
Если бы Корбут не гнал волну, если бы сбросил эмоции — смог бы напасть внезапно. Но этот дурак не учел, что Новицкий, по легенде — телохранитель, способный противостоять высоким господам — и значит, тренирован на противостояние волне. Или решил атаковать с развернутыми знаменами… А может просто не подумал?
По свежему снегу «Мазератти» неслась почти бесшумно. Обогнав Энея, она сделала резкий разворот с визгом тормозов и воплем бортовой системы, впилилась задом в аккуратный, как бруствер, сугроб, и встала поперек тротуара, преградив Энею путь.
Корбут был один, без охраны — и бросился сразу, без разговоров. «Без ансамбля», — почему-то вспомнилось Энею.
В следующую секунду сам он уже лежал наполовину в сугробе, а Корбут оползал с него наземь, пытаясь переварить четыре пули. Свинцовых, а не серебряных. Цыган не ворует там, где живет, а законопослушные детективы не пользуются запрещенным оружием. На молодого старшего, впрочем, и свинец производит достаточное впечатление.
Эней встал, подтащил Корбута к чугунной ограде, сковал наручниками, пропустив цепь через узорный завиток, и участливо поинтересовался:
— Легкие в порядке?
Ему не хотелось даже думать, какую неустойку выкатит Эйдельман, если Корбут завтра не сможет петь в новогоднем благотворительном концерте.
Корбут набрал воздуха и изобразил жалкую пародию на малый петровский загиб.
— В порядке, — заключил Эней.
— Что там у тебя? — тревожно спросил наушник. Судя по посторонним звукам, Цумэ уже заводил мотоцикл.
— Высокий господин Дмитрий Корбут, одна штука, — сообщил Эней.
— Я тебя убью, гаденыш, — простонала оперная звезда. — Найду и выпью.
Эней присел, чтобы их глаза оказались на одном уровне, поднял револьвер и упер ствол Корбуту в лоб.
— Дмитрий Васильевич, — сказал он. — Как вы думаете, что мешает мне выстрелить? По закону я имею право это сделать.
Корбут закрыл глаза и сглотнул. Его зубы стучали.
— Контракт, — сказал Эней и убрал оружие. — По условиям контракта убивать вас я не имею права. Меня так неустойкой пришибут, что придется агентство продать, и то не рассчитаюсь. Не стоите вы этого. Так вот, контракт заканчивается через двое суток. Ищите меня потом, если хотите. Я с удовольствием… найдусь.
Он достал из кармана ключ от наручников, положил его на парапет так, чтобы Корбут видел. Как обычно бывало после таких стычек, наступил откат. Эней облокотился о перила, чтоб не показать слабость. Корбут стонал и обещал казнить его всеми казнями земными и неземными, разве что не в рифму, но вскоре заткнулся — впал в восстановительную спячку.
